Алексей Кольцов (1809-1842)
Плач
На что мне, боже сильный,
Дал смысл и бытие,
Когда в стране изгнанья
Любви и братства нет.
Когда в ней вихри, бури
И веют и шумят,
И черные туманы
Скрывают правды свет.
Я думал: в мире люди
Как ангелы живут,
Я думал, в тайных мыслях
Один у них закон:
К тебе, царю небесный,
Любовью пламенеть
И ближним неимущим
Без ропота души
Последнюю копейку,
Как братьям, уделять.
А люди — те же звери:
И холодны и злы;
Мишурное величье —
Молебный их кумир,
И золото и низость —
Защитник их и бог.
И ты, отец небесный,
Не престаешь вседневно
Щедроты лить на них.
О, просвети мне мысли,
Нерадостны они,
И мудрости светильник
Зажги в моей душе.
Январь 1829
Последние стихи
Пускай с насмешкою холодной
За скудный труд ругает свет;
Скажу с улыбкой благородной:
Я мещанин, а не поэт.
Январь 1830
Совет старца
Скучно с жизнью старческой,
Скучно, други, в мире жить;
Грустно, среди пиршества,
О могиле взгадывать,
И с седою мудростью
К ней, наморщась, двигаться.
Поспешайте ж, юноши,
Наслаждаться жизнию!
Отпируйте в радости
Праздник вашей юности!
Много ль раз роскошная,
В год, весна является?
Много ль раз долинушку
Убирает зеленью?
Муравою бархатной,
Парчой раззолоченной?
Не одно ль мгновение
И весне и юности?
1 августа 1830
Кольцо
(Песня)
Я затеплю свечу
Воска ярова,
Распаяю кольцо
Друга милова.
Загорись, разгорись,
Роковой огонь,
Распаяй, растопи
Чисто золото.
Без него — для меня
Ты ненадобно;
Без него — на руке —
Камень на сердце.
Что взгляну — то вздохну,
Затоскуюся,
И зальются глаза
Горьким горем слез.
Возвратится ли он?
Или весточкой
Оживит ли меня,
Безутешную?
Нет надежды в душе...
Ты рассыпься же
Золотой слезой,
Память милова!
Невредимо, черно,
На огне кольцо,
И звенит по столу
Память вечную.
20 сентября 1830
Веселый час
Дайте бокалы!
Дайте вина!
Радость — мгновенье.
Пейте до дна!
Громкие песни
Гряньте, друзья!
Пусть нас веселых
Видит заря!
Ныне пируем —
Юность на час —
Нынче веселье,
Радость у нас!
Завтра что будет,
Знаю ль, друзья?
Пусть нас веселых
Видит заря!
Шумно, разгульно
Пойте, друзья!
Лейте в бокалы
Больше вина!
Ну-те ж все разом
Выпьем до дна!
Пусть нас веселых
Видит заря!
1830
Песня старика
Оседлаю коня,
Коня быстрова,
Я помчусь, полечу
Легче сокола,
Чрез поля, за моря,
В дальню сторону:
Догоню, ворочу
Мою молодость!
Приберусь и явлюсь
Прежним молодцем,
И приглянусь опять
Красным девицам!
Но, увы, нет дорог
К невозвратному!
Никогда не взойдет
Солнце с запада!
21 сентября 1830
Удалец
Мне ли, молодцу,
Разудалому,
Зиму-зимскую
Жить за печкою?
Мне ль поля пахать?
Мне ль траву косить?
Затоплять овин?
Молотить овес?
Мне поля — не друг,
Коса — мачеха,
Люди добрые —
Не соседи мне.
Если б молодцу
Ночь да добрый конь,
Да булатный нож,
Да темны леса!
Снаряжу коня,
Наточу булат,
Затяну чекмень,
Полечу в леса!
Стану в тех лесах
Вольной волей жить,
Удалой башкой
В околотке слыть.
С кем дорогою
Сойдусь, съедусь ли —
Всякий молодцу
Шапку до земли!
Оберу купца,
Убью барина,
Мужика-глупца
За железной грош!
Но не грех ли мне
Будет от бога
Обижать людей
За их доброе?
В церкви поп Иван
Миру гуторит,
Что душой за кровь
Злодей платится...
Лучше ж воином,
За царев закон,
За крещеный мир
Сложить голову!..
1833
Молитва
(Дума)
Спаситель, спаситель!
Чиста моя вера,
Как пламя молитвы!
Но, боже, и вере
Могила темна!
Что слух мой заменит?
Потухшие очи?
Глубокое чувство
Остывшего сердца?
Что будет жизнь духа
Без этого сердца?
На крест, на могилу,
На небо, на землю,
На точку начала
И цели творений
Творец всемогущий
Накинул завесу,
Налóжил печать:
Печать та навеки,
Ее не расторгнут
Миры, разрушаясь,
Огонь не растопит,
Не смоет вода!..
Прости ж мне, спаситель!
Слезу моей грешной
Вечерней молитвы:
Во тьме она светит
Любовью к тебе...
Степь гр. Орловой.
1836
Товарищу
Что ты ходишь с нуждой
По чужим по людям;
Веруй силам души,
Да могучим плечам.
На заботы ж свои
Чуть заря поднимись,
И один во весь день
Что есть мочи трудись.
Неудачи, беда? —
С грустью дома сиди;
А с зарею опять
К новым нуждам иди.
И так бейся, пока
Случай счастье найдет
И на славу твою
Жить с тобою начнет.
Та же сила тогда
Другой голос возьмет:
И чудно, и смешно,
Всех к тебе прикует.
И те ж люди-враги,
Что чуждались тебя,
Бог уж ведает как,
Назовутся в друзья.
Ты не сердись на них;
Но спокойно, в тиши,
Жизнь горою пируй,
По желаньям души.
1838 (?)
Из Горация
Не время ль нам оставить
Про небеса мечтать,
Земную жизнь бесславить,
Что есть, иль нет — желать?
Легко, конечно, строить
Воздушные миры,
И уверять, и спорить:
Как в них-то важны мы!
Но от души ль порою
В нас чувство говорит,
Что жизнию земною
Нет нужды дорожить?..
Всему конец — могила;
За далью — мрак густой;
Ни вести, ни отзыва
На вопль наш роковой!
А тут дары земные,
Дыхание цветов,
Дни, ночи золотые,
Разгульный шум лесов,
И сердца жизнь живая,
И чувства огнь святой;
И дева молодая
Блистает красотой!
18 декабря 1841
А.В.Кольцов. Стихотворения ("Советский писатель", 1953)
Scan, OCR, SpellCheck: fir-vst (2011)
...Неизгладимое впечатление произвела на Кольцова встреча с Пушкиным в 1836 г. на квартире у поэта. Об этой встрече со слов Кольцова рассказал А.Юдин. "Едва Кольцов сказал ему свое имя, как Пушкин схватил его за руку и сказал: "Здравствуй, любезный друг! Я давно желал тебя видеть". Кольцов пробыл у него довольно долго и потом был у него еще несколько раз. Он никому не говорил, о чем он беседовал с Пушкиным, и когда рассказывал о своем свидании с ним, то погружался в какое-то размышление". Белинский и Анненков свидетельствуют, что Кольцов был растроган радушным и теплым приемом, который он встретил у поэта. Пушкин, отмечая недостаток образования у Кольцова, видел в нем, однако, человека "с большим талантом и широким кругозором".
...Последние годы жизни Кольцова в Воронеже были необыкновенно тяжелы. Родные бесконечно мучили его, силы подорвала тяжкая болезнь. "Всем современникам,— пишет биограф Кольцова о последнем периоде жизни поэта,— памятна его коренастая, сутуловатая фигура в длинной синей чуйке, его изжелта-бледное лицо, его сумрачный взгляд". В сентябре 1842 г. Алексей Васильевич Кольцов слег и уже больше не вставал. Умер он 29 октября 1842 г. Последние месяцы его жизни были страшны. Узнав о смерти Кольцова, Белинский писал 9 декабря 1842 г. Боткину: "Страдалец был этот человек,— я теперь только понял его".
(использ. статья Л.Плоткина)
вернуться к списку
Обратная связь: fir-vst